Зачем нужны друзья в Сети?
Чтобы однажды к ним зайти
И, задержавшись на минутку,
Весь вечер с ними провести.
Пусть не слышны их голоса
И фотографии стареют,
Но только делать чудеса
Они порою ТАК умеют!
Когда на сердце тяжело,
Когда покоя нет и сна-
Пришлет твой друг тебе цветок-
И в душу вновь войдет весна,
Или улыбочку одну,
А может - просто пару слов...
И ты уже парить готов!
В глазах сверкают огоньки.
Улыбка сразу на устах!
Мы в этом мире НЕ ОДНИ!
Нас тут же покидает страх!..
Спасибо Вам, друзья мои!!!

(Владимир Тибукин)

Иосиф Бродский "Выступление в Сорбонне"

Изучать философию следует, в лучшем случае,
после пятидесяти. Выстраивать модель
общества -- и подавно. Сначала следует
научиться готовить суп, жарить -- пусть не ловить --
рыбу, делать приличный кофе.
В противном случае, нравственные законы
пахнут отцовским ремнем или же переводом
с немецкого. Сначала нужно
научиться терять, нежели приобретать,
ненавидеть себя более, чем тирана,
годами выкладывать за комнату половину
ничтожного жалованья -- прежде, чем рассуждать
о торжестве справедливости. Которое наступает
всегда с опозданием минимум в четверть века.

Изучать труд философа следует через призму
опыта либо -- в очках (что примерно одно и то же),
когда буквы сливаются и когда
голая баба на смятой подстилке снова
для вас фотография или же репродукция
с картины художника. Истинная любовь
к мудрости не настаивает на взаимности
и оборачивается не браком
в виде изданного в Геттингене кирпича,
но безразличием к самому себе,
краской стыда, иногда -- элегией.

(Где-то звенит трамвай, глаза слипаются,
солдаты возвращаются с песнями из борделя,
дождь -- единственное, что напоминает Гегеля.)

Истина заключается в том, что истины
не существует. Это не освобождает
от ответственности, но ровно наоборот:
этика -- тот же вакуум, заполняемый человеческим
поведением, практически постоянно;
тот же, если угодно, космос.
И боги любят добро не за его глаза,
но потому что, не будь добра, они бы не существовали.
И они, в свою очередь, заполняют вакуум.
И может быть, даже более систематически,
нежели мы: ибо на нас нельзя
рассчитывать. Хотя нас гораздо больше,
чем когда бы то ни было, мы -- не в Греции:
нас губит низкая облачность и, как сказано выше, дождь.

Изучать философию нужно, когда философия
вам не нужна. Когда вы догадываетесь,
что стулья в вашей гостиной и Млечный Путь
связаны между собою, и более тесным образом,
чем причины и следствия, чем вы сами
с вашими родственниками. И что общее
у созвездий со стульями -- бесчувственность, бесчеловечность.
Это роднит сильней, нежели совокупление
или же кровь! Естественно, что стремиться
к сходству с вещами не следует. С другой стороны, когда
вы больны, необязательно выздоравливать
и нервничать, как вы выглядите. Вот что знают
люди после пятидесяти. Вот почему они
порой, глядя в зеркало, смешивают эстетику с метафизикой.

март 1989

Посвящается всем
 

Когда на Форуме флуд,
Когда в сознании бред,
И в постах мешается всё -
Надстройка
И базис -
На форум приходит старик -
А глядишь - он совсем не старик,
А напротив - совсем молодой
Смиренный
Димитриадис

Проснись, мой Санкт-Петербург,
Не спите же, Орск и Тобольск...
Не век же нам мыкать беду
И плакать о хлебе!
Ваш старец включает свой комп,
Смиренно по клаве стучит
И летает над грешной землей,
И пишет он в треде:

Не плачь, Настя, я здесь,
Не плачь, солнце взойдет;
Не прячь от Джеки глаза,
А то как он найдет нас?
Наш старый любимый Портал
Почтенней Вконтакта стократ,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...

Он бросил свой Двач и свой Лурк,
Смеясь, на Твиттер забил.
Он понял, что некому мстить
И радостно дышит
В старинный мундир облачась,
И сотнею книг обложась,
Концепцию он изобрёл,
И диссер
Свой пишет...

Не плачь, Настя, я здесь,
Не плачь, солнце взойдет;
Не прячь от Джеки глаза,
А то как он найдет нас?
Наш старый любимый Портал
Почтенней Вконтакта стократ,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...
:):):)

ОК. Разбираем мои с Джеки отношения. Почему бы и нет? Давайте разбирать, раз уж Димитриадиса они так волнуют. Надеюсь, Джеки как администратор простит мне этот оффтоп, а не простит - ну и ладно.
Димитриадис, знаете, почему я предпочитаю общение с Джеки общению с Вами? Потому что он не оскорбляет меня, в отличие от Вас. Потому что я нуждаюсь в тепле, заботе и внимании, которые он мне дает. Просто потому, что мне приятно с ним общаться. А с Вами - не очень приятно, особенно когда вы называете меня телкой и т.п. Потому что Джеки обладает чувством такта, а Вы им не обладаете. Потому что он Вас умнее. Потому что он меня понимает лучше, чем Вы. Особенно иронию. Потому что он не скрывает свою личность, в отличие от Вас. А раз Вы что-то скрываете, значит, Вам есть что скрывать. Что уже не делает Вам чести, с моей точки зрения. Это все мое скромное мнение из небольшого опыта общения с Джеки и с Вами :)
И еще, я не плачу. Я оффтоплю. И безусловно заслуживаю за это модераториал.

А чтобы это не было полным оффтопом, выложу кое-какие свои стихи.

Желтая весна

Какая желтая весна!
Вся в светляках на желтых вербах!
И в такт шагам смеется желтым,
Желтизной слепящим смехом
Небо в желтых облаках...

На пальцах, желтых от пыльцы,
Играет луч в соленых каплях...
Ну почему же так внезапно,
Не объяснившись, не сказавшись,
Скажи, зачем расстались мы?..

Какая желтая весна!
И поздно догонять рассветы,
Убежавшие за снегом,
По жгучим инеем согретым
Я облакам иду одна...

2007

И последнее, мне не хотелось бы, чтобы Вы, Димитриадис, своими намеками, такими, как в вышеприведенном стихе, портили мне отношения с Джеки как с человеком и как с администратором. Джеки, конечно, достаточно адекватен, чтобы не допустить неверного истолкования Ваших "любезностей" и моих неосторожных ответов, и тем не менее, лично мне это очень неприятно. После следующего намека я просто включу Вас в свой игнор-лист. Всего хорошего! :)

Краски (с)
Мы такие, мы друг друга понимаем
Мы играем - никого не замечаем
Выше неба, выше солнца улетаем
И ладошки наши к звёздам поднимаем

Оранжевое солнце в облаках
Оранжевое небо на руках
Оранжевые песни над землёй
Оранжевое счастье нам с тобой

Я уйду в золотую безликость
Под луной задремавшей пшеницы.
В темных дебрях, где прячется лихо,
Пропаду без следа, без вестицы…

Я покину огульную пристань,
Якорями гремящую ржаво.
В белой пене на рифах скалистых
Хвост русалки блеснет величаво.

Кто меня будет искать – напрасно,
А не будут – и ладно, пустое.
Я и дева морская прекрасная,
Я и страшное чудо лесное.

(с)Aspirant_Cat, 2006.

Мориц Гартман, "Белое покрывало"

Позорной казни обречённый,
Лежит в цепях венгерский граф,
Своей Отчизне угнетённой
Хотел помочь он. Гордый нрав
В нем возмущался, меж рабами
Себя он чувствовал рабом,
И взят в борьбе с могучим злом
И к петле присужден врагами.

Едва двадцатая весна
Настала для него - и надо
Покинуть мир! Не смерть страшна -
Больному сердцу в ней отрада,
Ужасно в петле роковой
Над людной площадью качаться,
Вороны жадные слетятся,
И над опальной головой
Голодный рой их станет драться.
Но граф в тюрьме, в углу сыром
Уснул спокойным детским сном.

Поутру грустно мать лаская,
Он говорил: "Прощай, родная!
Я у тебя дитя одно,
А мне так рано суждено
Расстаться с жизнью молодою.
Погибнет без следа со мною
И имя честное мое.
Ах, пожалей дитя свое!
Я в вихре битв не знал боязни,
Я не дрожал в дыму, в огне,
Но завтра при позорной казни
Дрожать как лист придётся мне".

Мать говорила, утешая:
"Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду, рыдая,
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне,
А поутру как поведут
Тебя на площадь, стану тут
У места казни, на балконе.
Коль в чёрном платье буду я -
Знай - неизбежна смерть твоя,
Не правда ль , сын мой, шагом смелым
Пойдёшь навстречу ты судьбе,
Ведь кровь венгерская в тебе!
А если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай, вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой.
Пусть будешь схвачен палачами.
Не бойся, не дрожи, родной!"

И графу тихо, мирно спится,
И до утра он будет спать,
Ему все на балконе мать
Под белым покрывалом снится.

2

Гудит набат. Бежит народ.
И тихо улицей идет
Угрюмой стражей окружённый
На площадь граф приговорённый.
Все окна настежь, сотни глаз
Его слезами провожают,
А сколько женских рук бросают
Ему цветы в последний раз.
Граф ничего не замечает.
Вперёд, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит
Спокойно в покрывале белом.

И заиграло сердце в нём!
И к месту казни шагом смелым,
Пошёл он с радостным лицом.
Взошёл на пОмост с палачом,
И ясен к петле поднимался,
И в самой петле улыбался.

Зачем же в белом мать была?
О, ложь святая! Так могла
Солгать лишь мать, полна боязнью,
Чтоб сын не дрогнул перед казнью.

Обстановочка

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом.
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счетах жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастия полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль".
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.

Саша Черный, 1909

Есть такая тема. Но это про лавочника. а вот про интеллигента:

Интеллигент

Повернувшись спиной к обманувшей надежде
И беспомощно свесив усталый язык,
Не раздевшись, он спит в европейской одежде
И храпит, как больной паровик.

Истомила Идея бесплодьем интрижек,
По углам паутина ленивой тоски,
На полу вороха неразрезанных книжек
И разбитых скрижалей куски.

За окном непогода лютеет и злится...
Стены прочны, и мягок пружинный диван.
Под осеннюю бурю так сладостно спится
Всем, кто бледной усталостью пьян.

Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,
Отчего ты так страшно и тупо устал?
За несбыточным счастьем гонялся по свету,
Или, может быть, землю пахал?

Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,
Монотонные звуки уныло текут:
"Брат! Одну за другой хоронил я надежды,
Брат! От этого больше всего устают.

Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной, утомленный урод".

Смолк. А буря все громче стучалась в окошко.
Билась мысль, разгораясь и снова таясь.
И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:
"Брат! Подвинься немножко".

1908 Саша Черный