Есть женщины пород декоративных.
Их не волнуют страсти и карьера.
Они выходят слoвно на картинах,
Они в любых приятны интерьерах.
Они всегда подстрижены, завиты.
Капризно масло слизывают с булки.
Заводят их для скрашиванья быта
И хвастают их статью на прогулке...

Есть женщины - бойцовые собаки.
У них свои, особые повадки.
Они считают: счастье стоит драки,
И не разжать зубов их мёртвой хватки.

Есть женщины охотничьей породы.
Их жизнь - чутьё, погоня и добыча.
Они умны, азартны от природы,
И поводок мешает им обычно.

Есть женщины - собаки ездовые.
Они везут всех чад и домочадцев,
Всегда в упряжке, вечно чуть живые
(Никак не удаётся отоспаться).

Какая это пошлость, грусть и скука -
То выть, то грызть друг друга век за веком.
А я, хотя и чувствую, что сука,
Всё пробую остаться человеком.

Мал ещё, но рассудить я в силе,
И никто меня не упрекнёт —
Нет страны, прекраснее России!
Этот вывод знаю наперёд!

Вырасту — поезжу я по миру.
И уверен, к берегам Родным,
Будет тяга непреодолимой,
Хоть откуда — но вернусь я к ним!

Потому, что Русский я по Духу!
Потому, что Русь — моя Земля!
Потому, что Мать моя — Славянка
И меня в России родила!

Потому, что здесь мой дом и школа!
Дед, Отец и все мои друзья,
Русская, любимая Природа,
Речь родная, здесь моя Семья!

Потому, что Прадед мой по крови
За Россию нашу — в землю лёг!
Подвиг наших воинов-героев
Знаю — помнит не один народ!

От чумы коричневой всю Землю
Русские солдаты сберегли.
Не подвластен подвиг их забвенью.
Поклонюсь им в пояс до земли!

«Псы» сейчас на Мать-Россию лают
Вместе с ней я эту боль приму.
Вырасту, окрепну, возмужаю
И тебе, Родная, помогу!

Ты сейчас немного приболела,
Ничего, Россиюшка, крепись!
Как и прежде на меня надейся,
Не сдавайся, Матушка, — держись!

Встанешь ты — великой и могучей,
Расцветёшь, как яблонька весной!
Для меня ты будешь самой лучшей!
Самой ненаглядной и Родной!

Лев Протасов, Екатеринбург

Банальненько так,но на злобу дня

Счастливые люди не думают матом,
Закутавшись в пледе, бессильно измятом;
Не лечатся виски;
Не спят с телефоном;
Не тянуться к риску;
Не курят с балкона;
Не дышат устало
Чужим никотином;
Не спят с кем попало;
Не пьют аспирина;
Не льют мимо чашки,
Чтоб выпить таблеток;
Не ходят в рубашке
В измятую клетку;
Не рвут фотографий;
Не ищут патрона;
Не плачут ночами
До хрипа и стона;
Не пишут «ответь мне»;
Не верят, как дети;
Счастливые люди –
Их нет в Интернете

Домохозяйка, а я вот думаю что таких нет.
Мой плед, допустим, помятый :laugh:
и я, обычно, в интернете! :lol:

Но не сказала чтоб несчастлива :)

Саша Чёрный.
Гиена.

Гиена такая мерзкая.
Морда у нее дерзкая,
Шерсть на загривке торчком,
Спина – сучком,
По бокам (для чего – непонятно)
Ржавые пятна,
Живот – грязный и лысый,
Ткнется в решетку – хвост у ноги,
Глаза – как у бабы яги.

А мне ее жалко…
Разве ей не обидно?
Даже моль, даже галка
Симпатична и миловидна.
Мне объяснила невеста дядиволодина,
Тетя Аглая:
«Почему она злая?
Потому что уродина».

Courtney Love, мда. Ая люблю пятнистых гиен. Они красивые и умные. И хороши как домашние животные:cool:

Feeleen, да мне в стихотворениях этого автора больше ритм и рифма нравятся)
А Вы видели, что бы гиену дома держали?

Не исчезай.

Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.

Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.

Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.

Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.

Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.

Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.

(с) Евгений Евтушенко

О да :D гиены часто бывают домашними. :D

Если серьезно, то в Африке местные приручают. Статью читал.

Добавлено через 1 минуту
Баня.Веник.Жопа. Лист.
Я – поэт– примитивист (с) Олег Фарш

Я даже на ютьюбе видел. Но они там с цепью ходят в руку толщиной. Гиена - это хищник.

Известна же история о домашнем льве у семьи цирковых укротителей. По-моему, одного убили, а второй лев плохо одомашнился и убил ребенка артистов.

Лев не гиена. У последних жесткая иерархия в стае и роли. Посему если взять гиену совсем махонькой и правильно во спитать, она все для хозяина сделает. Хотя, конечно, дикий хищник– это не тузик:D

Ответ Бродскому

"Нынче ветрено и волны с перехлёстом."
И. Бродский.

Как погода там? Как волны? С перехлёстом?
Или шум морской уже не тешит душу?
Я надеюсь, что ответ на все вопросы
ты нашёл не очень варварским и скучным.

Ночью спишь, поди, в саду, а в чистом небе
светлячками звёзды серебрятся тускло.
Полагаю, кровь сосущее отребье
там не водится. Ну, есть такое чувство.

-----------------

Цезарь умер прежний — так устал от власти,
и страною нынче правят цезарята.
Наконец-то выпал жирный шанс украсть им
всё, что старый жлоб в казне своей припрятал.

Говоришь, что вор милей, чем кровопийца?
Так у нас одно другому не мешает!
Чтоб по-взрослому теперь прибарахлиться,
им война нужна. Желательно большая.

------------------

Ты наверно будешь, милый друг, смеяться.
До сих пор ещё мы в Ливии воюем.
Нужно дар иметь, чтоб так столетий двадцать
израсходовать. Помпезно, но впустую.

Переменчив мир, но постоянны грабли,
на которые мы снова наступаем.
Нам бы варваров учить, а мы их грабим.
Это после. Но сначала убиваем.

-------------------


Нет в империи давно глухих провинций,
где тебя не сыщет рьяный соглядатай.
"Невиновных нет" для власть имущих принцип.
И твой ордер на арест — с открытой датой.

И конечно вовсе не за тунеядство
удаляют с поля в современном мире.
И не гонят на покой в чужие царства.
Если надо — мочат прямо здесь. В сортире.

------------------

Умерла, с которой спал я, (помнишь?) жрица.
Ну, положим, это каждому знакомо.
Но она, представь, сумела исхитриться —
после смерти стать святой. Сейчас икона!

Среди публики сегодня стало модным
быть продвинутым таким христианином,
и теперь свои языческие морды
прячут граждане под маски херувимов.

--------------------

И когда они не заняты разбоем
и прохожим по ночам не режут глотки,
то акафисты в церквях душевно воют,
ну а выйдут — отрываются по-плотски.

И пророка, что был ими же замучен,
да ты знал его — Христа из Иудеи,
каждый день они теперь на всякий случай
распинают. Чтоб убить ещё вернее.

----------------------

Приглашенью рад и поспешу приехать,
вот отпустит только Цезарь наш небесный.
Будет праздник для читательского цеха.
Поднаскучили давно им эти песни.

И пускай себе пылятся наши урны.
Посидим, попьём вина, закусим хлебом.
Ты расскажешь языком литературным
о мирах, в которых я пока что не был.



Андрей Мартынов, апрель 2011

Письма третьеримскому другу

Eheu fugaces, Postume Postume.
(Гораций)

Нынче ветрено и волны бьют о сваи,
Всё иначе здесь, совсем не так, как прежде.
Листья падают, почти не вызывая
Аналогии с падением одежды.

Зелень лавра, доходящая до дрожи,
Над челом моим колышется от ветра.
Плед накину, утеплённые калоши
И сапожки из тарентинского фетра.

Скоро осень, не ревут уже тюлени,
До весны затихли крики пеликаньи.
Только мух вокруг согласное гуденье,
Но отмахиваться сил нет, ни желанья.

*

Коротаю вечер с амфорою джина,
Да бутылкою бордосского сотерна.
Гляну в зеркало и вижу лишь руины,
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Приезжай, до декабря успеешь, Постум,
Постелю тебе в саду, ведь мы не баре,
Будешь сливами питаться, как опоссум,
Про Васильевский повоешь под гитару.

Я слыхал, у вас с гитарами гетеры
Стих уродуют мой двенадцатисложный.
Здесь, в Валенсии, какие адюльтеры,
Мне от мах уже отмухиваться тошно.

*

Что в престольной? Мягко стелют? Спать не жёстко?
Слышал я, сидит купец у вас толковый.
Он тирана, бают, гладил против шёрстки,
Недоимок утаивши на целковый.

Погулял он - на свои вернулся круги,
Не в Тюмени восседает, а в темнице.
Говорят, что олигархи все ворюги,
Но ворюги мне милей. Родные лица.

*

Как там Цезарь новый? Снова интригует?
Ты здоров ли, друг мой, как твой Инситатус*?
В Думу въехать бы на нём в парчёвой сбруе,
Там пора восстановить и кво и статус.

Кто в Кремле, в колонном зале чьи портреты
На стенах висят, кого в премьеры прочат?
Как на юге, в Дагестане или где там,
Неужели до сих пор в сортирах мочат?

*

Впрочем, что мне, я отшельник и затворник.
Будут книги, будет день и будет пища.
Я пошлю тебе засиженный свой сборник,
Мухи редко ошибаются, дружище.

Понт волнами камни точит у барьера,
Судно бьётся о скалу на горизонте,
На скамейке - тени Плиния с Гомером
Обсуждают книгу Бродского "О понте".

Хорошо, мой друг, до середины прожив,
Впасть в неслыханную ересь гекзаметра.
Зелень лавра, доводящая до дрожи,
Шевелюру защищает мне от ветра.


© Copyright Южанин Игорь, 2005-2009

Представляемъ Вамъ, почтенные, новый скандальный романсъ шансонье и разночинскаго-поэта Сержа Аксельбанта и его ансамбля "Санктъ-Петербургъ", подъ названіемъ "Натюрмортъ", который повѣствуетъ о незамужней барышнѣ, собирающейся на рандеву:

Меня водилъ министръ
На выставку кубистовъ,
Тамъ явный аферистокъ
Случился переборъ…

Но я не суфражистка,
Намекъ мой былъ изысканъ:
На выставкѣ кубистовъ
Я - главный натюрмортъ!

Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!

Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!

Съ Владиміромъ и Лилей
На чтенія ходили
Послушать въ изобильи
Поэтовъ всѣхъ мастей!

Мнѣ вняли дамы Свѣта,
И господа въ лорнетахъ:
Сошедшая съ портрета,
Я – прима безъ затѣй!

Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!

Въ штиблетахъ алыхъ, ахъ!
И въ фильдеперсовыхъ чулкахъ!


© Copyright Coco Chanel, 2016

Письма крымскому другу


Дореволюціонный Совѣтчикъ


Нынче вѣтрено, съ домовъ срываетъ крыши.
Скоро лѣто, хорошо бы безъ пожаровъ.
Впрочемъ, «Вѣсти» говорятъ, что тотъ, кто выше
Очень любитъ трескъ огня и блескъ кинжаловъ.

Опостылѣли блудницы и кокетки.
Предпочту имъ, mon ami, стаканчикъ граппы
Ибо пиршества амурнаго объѣдки
Слишкомъ долго лѣчатъ наши эскулапы!

Посылаю Вамъ, голубчикъ, шесть памфлетовъ.
Какъ столица? Какъ народъ? Всё такъ же стонетъ?
Какъ нашъ деспотъ? Всѣхъ ли замочилъ въ клозетахъ?
Вѣроятно, всѣхъ, опричь безсмертной Кони.

Ну, а я намедни видѣлъ, какъ за плугомъ
Грустно поперёкъ бразды бредетъ аграрій.
Какъ сквозь лютый буреломъ восьмеркой цугомъ
Лихо мчится въ казино отецъ Нектарій.

Здѣсь сидитъ купчина Лебедевъ. Толковымъ
былъ купцомъ, но слишкомъ сильно сталъ заметенъ.
Впрочемъ, селъ не какъ политикъ. По торговымъ
посадили. Политзековъ, знамо, нѣту.

Въ зонѣ рядомъ – доброволецъ черноусый
Грызъ страну, что революціей ослабла.
Сколько разъ могли убить! А онъ вернулся.
Онъ вернулся, но не могъ прожить, не грабя.

Коль приходится диктаторомъ трудиться
Гордый титулъ супостата не позоря
Разъ сосѣдъ свои разслабилъ ягодицы —
Отжимай скорей провинцію у моря.

Что Антанта? Спитъ себе, коней стреноживъ...
Не разбудятъ ея совѣсти уколы.
Говоришь, боксеръ двухъ словъ связать не можетъ?
Но Кличко мнѣ всё жъ милѣй, чѣмъ Моторола.

Этотъ штормъ пересижу съ тобой, кокотка,
Отъ дождя укрою, вѣтра и отъ пыли
Не надѣйтесь на спасателей на лодкахъ
Имъ про этотъ катаклизмъ не сообщили.

На полу вода? Ужель подолъ намоченъ?
Ахъ, оставьте — это, всѣ-таки, не щелочь.
Лишь бы бюстъ у васъ не началъ мироточить
А вода въ подолѣ — это, право, мелочь.

Скоро третій тронный срокъ тиранъ отбудетъ.
Какъ сказалъ мнѣ царедворецъ лицемѣрный:
«Такъ помазанника чтутъ простые люди»
Взглядъ, возможно, въ чѣмъ-то истинный, но скверный.

Пилъ Бордо, сейчасъ корпею надъ памфлетомъ.
Ждутъ эсеры, я памфлеты отдаю имъ.
Какъ тамъ въ Сиріи, въ Донбассѣ — или гдѣ тамъ?
Слишкомъ много мѣстъ, гдѣ мы теперь воюемъ.

Помнишь даму, что немногим краше мумій?
Ту, что грезила бронированнымъ лономъ?
Мы смѣялись, а она пролѣзла въ Думу.
Въ Думу, Карлъ! И тамъ строчитъ для насъ законы!

Визитируй, угощу тебя кефиромъ
И приёмникъ арендую у знакомыхъ,
Будемъ слушать въ круглосуточномъ эфирѣ
Сплошь согласное гудѣнье насѣкомыхъ.

Скоро срокъ мой подойдетъ къ печальной тризнѣ,
Но мы помнимъ изъ исторіи уроковъ:
Выпадаетъ тѣмъ, кто алчетъ вѣчной жизни
Табакерка или сударь съ альпенштокомъ.

Ну, а ты, мой другъ, садись, скорѣе въ бричку
Антрацитную, какъ ночь передъ разсвѣтомъ,
И по адресу, что помнимъ мы отлично,
Отвези штукъ пятьдесятъ большихъ букетовъ.

Пыль беззвучно осѣдаетъ на дорогѣ,
Аккуратныя отверстія въ оконцѣ
И въ моноклѣ, размозженномъ у порога
Отражается полуденное солнце.

Чуть поскрипываютъ высохшія доски
На заборѣ, что жандармы пробивали.
Подъ разломанной скамьей — Іосифъ Бродскій,
Написавшій кое-что изъ Марціала.