[Димитриадис]

Письма крымскому другу


Дореволюціонный Совѣтчикъ


Нынче вѣтрено, съ домовъ срываетъ крыши.
Скоро лѣто, хорошо бы безъ пожаровъ.
Впрочемъ, «Вѣсти» говорятъ, что тотъ, кто выше
Очень любитъ трескъ огня и блескъ кинжаловъ.

Опостылѣли блудницы и кокетки.
Предпочту имъ, mon ami, стаканчикъ граппы
Ибо пиршества амурнаго объѣдки
Слишкомъ долго лѣчатъ наши эскулапы!

Посылаю Вамъ, голубчикъ, шесть памфлетовъ.
Какъ столица? Какъ народъ? Всё такъ же стонетъ?
Какъ нашъ деспотъ? Всѣхъ ли замочилъ въ клозетахъ?
Вѣроятно, всѣхъ, опричь безсмертной Кони.

Ну, а я намедни видѣлъ, какъ за плугомъ
Грустно поперёкъ бразды бредетъ аграрій.
Какъ сквозь лютый буреломъ восьмеркой цугомъ
Лихо мчится въ казино отецъ Нектарій.

Здѣсь сидитъ купчина Лебедевъ. Толковымъ
былъ купцомъ, но слишкомъ сильно сталъ заметенъ.
Впрочемъ, селъ не какъ политикъ. По торговымъ
посадили. Политзековъ, знамо, нѣту.

Въ зонѣ рядомъ – доброволецъ черноусый
Грызъ страну, что революціей ослабла.
Сколько разъ могли убить! А онъ вернулся.
Онъ вернулся, но не могъ прожить, не грабя.

Коль приходится диктаторомъ трудиться
Гордый титулъ супостата не позоря
Разъ сосѣдъ свои разслабилъ ягодицы —
Отжимай скорей провинцію у моря.

Что Антанта? Спитъ себе, коней стреноживъ...
Не разбудятъ ея совѣсти уколы.
Говоришь, боксеръ двухъ словъ связать не можетъ?
Но Кличко мнѣ всё жъ милѣй, чѣмъ Моторола.

Этотъ штормъ пересижу съ тобой, кокотка,
Отъ дождя укрою, вѣтра и отъ пыли
Не надѣйтесь на спасателей на лодкахъ
Имъ про этотъ катаклизмъ не сообщили.

На полу вода? Ужель подолъ намоченъ?
Ахъ, оставьте — это, всѣ-таки, не щелочь.
Лишь бы бюстъ у васъ не началъ мироточить
А вода въ подолѣ — это, право, мелочь.

Скоро третій тронный срокъ тиранъ отбудетъ.
Какъ сказалъ мнѣ царедворецъ лицемѣрный:
«Такъ помазанника чтутъ простые люди»
Взглядъ, возможно, въ чѣмъ-то истинный, но скверный.

Пилъ Бордо, сейчасъ корпею надъ памфлетомъ.
Ждутъ эсеры, я памфлеты отдаю имъ.
Какъ тамъ въ Сиріи, въ Донбассѣ — или гдѣ тамъ?
Слишкомъ много мѣстъ, гдѣ мы теперь воюемъ.

Помнишь даму, что немногим краше мумій?
Ту, что грезила бронированнымъ лономъ?
Мы смѣялись, а она пролѣзла въ Думу.
Въ Думу, Карлъ! И тамъ строчитъ для насъ законы!

Визитируй, угощу тебя кефиромъ
И приёмникъ арендую у знакомыхъ,
Будемъ слушать въ круглосуточномъ эфирѣ
Сплошь согласное гудѣнье насѣкомыхъ.

Скоро срокъ мой подойдетъ къ печальной тризнѣ,
Но мы помнимъ изъ исторіи уроковъ:
Выпадаетъ тѣмъ, кто алчетъ вѣчной жизни
Табакерка или сударь съ альпенштокомъ.

Ну, а ты, мой другъ, садись, скорѣе въ бричку
Антрацитную, какъ ночь передъ разсвѣтомъ,
И по адресу, что помнимъ мы отлично,
Отвези штукъ пятьдесятъ большихъ букетовъ.

Пыль беззвучно осѣдаетъ на дорогѣ,
Аккуратныя отверстія въ оконцѣ
И въ моноклѣ, размозженномъ у порога
Отражается полуденное солнце.

Чуть поскрипываютъ высохшія доски
На заборѣ, что жандармы пробивали.
Подъ разломанной скамьей — Іосифъ Бродскій,
Написавшій кое-что изъ Марціала.