[Maksimus]

Сообщение от Courtney Love

от населения СССР скрывалось происходящее в Европе?

не скрывалось.

Сообщение от Courtney Love

Мне интересно, если можно так выразится, что думал и делал простой человек, особенно на приграничной территории.

Вот недавно читал такие воспоминания:

Иван Васильевич Тринченко, сын офицера Красной армии, первый день войны встретил в Литве.
Лето 1941 года. Мне 12 лет, но я отчётливо помню напряжённость международной обстановки. В разговорах взрослых всё чаще возникала тема скорой возможности войны с фашистской Германией. Примерно дней за 7–10 до её начала знакомый отца, литовец Гасюнас – врач местной поликлиники, – находясь у нас в гостях, настоятельно уговаривал отца отправить семью из Литвы в Россию. Он говорил, что в городе ходят упорные слухи о скором нападении германской армии. Отец с явно наигранной бравадой отвечал ему словами официальной пропаганды, что войны в скором времени не будет, так как заключён Пакт о ненападении, и что "Красная армия всех сильней", "чужой земли нам ни пяди не надо, но своей ни вершка не отдадим", "если враг на нас нападёт, то воевать будем на его территории" и так далее и в том же духе. При этом в ответах отца не чувствовалось уверенности, а после ухода гостя родители бурно обсуждали тему войны. Мама согласна была бы уехать с детьми в Воронежскую область, но в то же время родители понимали, что в такой обстановке срочный отъезд семьи офицера Красной армии без санкции начальства мог быть расценён как паникёрство или, что ещё хуже, как наличие у отца особой информации, отличной от официальной. Возникли бы вопросы: а что за источники, а не шпион ли он сам?
Рано утром 20 июня отец, как всегда, уехал в часть. Больше он домой уже не возвращался.

Добавлено через 2 минуты
Вот его воспоминания далее (во время эвакуации):

Несколько раз нас обстреливали с воздуха. Эшелон каждый раз останавливался, и мы разбегались в стороны. Один раз во время медленного движения поезда мы были свидетелями воздушного боя. Навстречу двум "Мессершмиттам" выскочил как-то снизу наш истребитель И-16. Некоторое время самолёты кружили, был слышен треск пулемётных очередей, затем наш самолёт загорелся и, описав большую огненно-дымовую дугу, врезался в землю. Меня охватил ужас, заколотилось сердце. Но тут я увидел, что несколько литовских рабочих-путейцев, сидевших на откосе, вскочили и радостно зааплодировали. Это было так неожиданно и дико для меня, что я только и повторял: "Гады, гады..."

Я потом ещё долго не мог понять причину их поведения, а она ведь была. Мы тогда не знали, что наш эшелон продвигался уже не по советской территории, так как во всех недавно присоединённых к Союзу прибалтийских республиках с первого дня войны, ещё до прихода немецких войск, практически не существовало советской власти. Больше того, шла разнузданная охота поднявшегося литовского подполья и националистов на коммунистов, советских служащих и евреев. Их хватали и расстреливали. Можно только представить, что было бы с нами, если бы мы там остались.