Что вижу, о том пою (с). Часть 2

[МЮрий]

Феминисткам на заметку

И. Жеребкина в статье «Феминистская литературная критика», систематизируя опыт направления в западной науке, обращается к работам анализирующим особенности женского письма и сообщает, ссылаясь на работу Л. Иригарэ, что против «символической структуры фаллоса как структуры одного, символическая структура вагины выдвигает ни одно или два, но два в одном - то есть множественность, децентрированность, диффузность, вместо отношений идентичности воплощения отношения длительности, механизм действия которых не подчиняется логическому закону непротиворечивости»
rl-critic.ru/new/feminkr.pdf

[Maksimus]

Замуж, дура, срочо замуж! (с)

[Лучник]

Сообщение от Lutatovsky

То с хозяйкой все на пару порядков сложнее: шубу норковую - раз в 2-3 года, сапоги/туфли - 5-6 пар в год, косметика - непрерывно, подарок на Новый год, подарок на Рождество, подарок на День Валентина, подарок на 8 марта, подарок на День Рождения, подарок на День свадьбы и т.д. и т.п.

Сообщение от Lutatovsky

Женат, но рассматриваю вариант многоженства

При расчетной стоимости владения не разоритесь?

[Vica3]

ик (прочитавши и дрожащей рукой хлопнув хреновухи для успокоения).. Максимус прав

Сообщение от Maksimus

Замуж, дура, срочо замуж! (с)

[Ink]

[...]

Ненормативная лексика.
Jacky

[Martusya]

Сообщение от Maksimus

Замуж, дура, срочо замуж! (с)

Не всякий муж на

Сообщение от МЮрий

два в одном

согласится, знаете ли.

[Дмитрий В.]

Ink, это, вероятно, в рамках более крупного проекта:

http://lenta.ru/news/2013/08/25/unity/

Правительство РФ потратит 6,77 миллиарда на укрепление единства нации

Правительство России утвердило федеральную целевую программу (ФЦП) «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России» на 2014−2020 годы. Документ, разработанный Минэкономразвития, опубликован на сайте правительства утром 25 августа.

В рамках ФЦП планируется выделить 6766,35 миллиона рублей, в том числе 4581,91 миллиона из федерального бюджета и примерно 2184,44 миллиона из бюджетов субъектов федерации и местных бюджетов.

Цель ФЦП — укрепление единства многонационального народа Российской Федерации (российской нации), подчеркивается в справке к документу. Предполагается, что реализация программы приведет к укреплению единства российской нации и развитию единого этнокультурного пространства России, к прогнозированию межнациональных и межрелигиозных конфликтов, к снижению экономического ущерба от них, к улучшению инвестиционной привлекательности регионов, в том числе Северного Кавказа, к росту эффективности использования этнокультурного потенциала страны, а также к улучшению этнокультурного и социального самочувствия коренных народов России.

Как напоминает РИА Новости, в проекте ФЦП финансирование программы было заложено в объеме 38 миллиардов рублей, однако в ходе работы над документом оно было существенно сокращено.

[Ink]

Сообщение от Дмитрий В.

Ink, это, вероятно,

Это я к тому, что Лучнику надо срочно осваивать НИР

Добавлено через 11 минут

Скрытый текст

[перевод] Последняя церковь, The Last Church, G. McNeill

Текст перевода, начало

Последняя церковь
Г. Макнилл
Сборник Tales of Heresy

Когда-то на ночных службах в церкви Молниевого Камня было многолюдно. Страх темноты заставлял людей искать убежище, и ночью в церковь стремилось гораздо больше народу, чем днем. Сколько себя помнил человек, именно ночью проливалась кровь, именно ночью случались налеты, чудовищные машины спускались на огненных крыльях, и воинственные громовые гиганты свирепствовали сильнее всего.
Память Урии Олатэра хранила образ этих гигантов, идущих в бой, еще с тех пор, как он был лишь ребенком. И хотя с того времени прошло семьдесят лет, Урия видел их так ясно, как будто это было вчера: высокие и не знающие жалости, они несли мечи, в которых были заключены молнии, и были облачены в шлемы с плюмажем и блестящие доспехи цвета зимнего заката.
Но ярче всего ему запомнилось ужасающее величие их фантастической, необоримой силы.
Жестокие войны, развязанные этими гигантами, сметали целые нации и их правителей, и целые армии захлебывались в крови и гибли в битвах, которых история не знала с начала времен.
Теперь война закончилась, и из сонма свергнутых деспотов, этнархов и тиранов выступил тот, кто спланировал всю эту последнюю мировую войну, - великий победитель, которому ныне принадлежала эта выжженная планета.
Казалось бы, что может быть лучше, чем окончание войны, но Урия, с трудом двигавшийся по нефу пустой церкви, покоя не чувствовал. В руке он нес свечу, и пламя ее мерцало и трепетало на холодном сквозняке, вздохами отзывавшемся в трещинах в камне и старом дереве дверей, ведущих в притвор.
Да, раньше ночные службы собирали много прихожан, но немногие теперь решались прийти в церковь: людей отпугивала насмешка и презрение, с которым теперь относились к верующим. Времена изменились – не то что в начале войны, когда напуганная паства искала утешения в словах священника, обещавших им покровительство милостивого бога.
Урия шел к алтарю, прикрывая шишковатой рукой слабый огонек свечи: он боялся, что даже этот последний источник света погаснет, если он отвлечется хоть на мгновение. Снаружи сверкнула молния, и церковные витражи вспыхнули в электрическом зареве. Священник сомневался, что кто-то из его прихожан решится бросить вызов грозе, чтобы присоединиться к нему в молитвах и пении гимнов.
Холод непрошенным гостем проникал до самых костей; Урии казалось, что эта ночь особенная, наполненная неким неповторимым смыслом, но в чем тот заключался, он не мог определить. Он отогнал это необъяснимое чувство и преодолел пять ступеней, ведущих к престолу.
В центре престола стояли часы из бронзы, их металл потускнел, а стекло циферблата треснуло; рядом лежала толстая книга в кожаном переплете, окруженная шестью незажженными свечами. Урия осторожно приблизил свою тонкую свечу к каждой из них по очереди, и постепенно церковь наполнилась долгожданным светом.
За исключением потолка, внутреннее убранство церкви не отличалась ни роскошью, ни необычными деталями: традиционный длинный неф, по обе стороны от него – простые деревянные скамьи, пересекающий его трансепт, а за ним – отгороженная занавесом алтарная часть. К верхним хорам вели лестницы в северном и южном трансептах, и широкий притвор создавал галерею, предшествовавшую внутреннему пространству самого храма.
В церкви становилось светлее, и Урия грустно улыбнулся, заметив, как блики света отражаются от черного циферблата часов. Хотя стекло покрылось трещинами, золотые, инкрустированные перламутром стрелки сохранили свое изящество. Сквозь окошко у основания корпуса был виден часовой механизм, но зубчатые колеса в нем никогда не поворачивались, и медные маятники замерли неподвижно.
Еще нерадивым юнцом Урия объездил весь свет и в одном из путешествий украл эти часы у чудаковатого мастера, жившего в серебряном дворце в горах Европы. Весь дворец был уставлен тысячами необычных часов, но теперь он исчез, сгинул в одном из бесчисленных сражений, что разгорелись на континенте и в которых огромные армии шли на бой, не думая о том, какие замечательные вещи гибнут в безжалостной буре войны.
Урия подозревал, что эти часы – единственные в своем роде, так же, как и его церковь.
Тогда он бежал из дворца, а часовщик в высоком окне посылал вслед ему проклятия, кричал, что часы отсчитывают время до судного дня и пробьют, когда начнется конец света. Урия лишь посмеялся над безумными речами мастера и преподнес часы в подарок удивленному отцу. Но после огненной бойни при Гадуаре он забрал часы из разрушенного дома, ранее принадлежавшего его семье, и принес их в церковь.
С того дня часовой механизм не издал ни звука, но Урия все равно боялся услышать однажды его перезвон.
Он задул принесенную свечу, положил ее в неглубокую чашу перед алтарем и, вздохнув, опустил ладонь на мягкую кожу книжного переплета. Как и всегда, от книги исходило умиротворение, и Урия задумался, что же помешало прийти сегодня в церковь тем немногим горожанам, кто еще сохранил веру. Церковь стояла на срезанной вершине высокой горы и добраться сюда было нелегко, это правда, но обычно это не останавливало его уменьшающуюся паству.
В далекие времена эта гора была высочайшим пиком на исхлестанном штормами острове; вечно окутанный туманами, он был связан с материком сверкающим серебряным мостом, но в ходе древних гибельных войн часть океанов испарилась, и остров превратился в скалистый мыс, выступающий в сторону моря от земли, что когда-то, как говорили, правила миром. На самом деле именно уединение, в котором оказалась церковь, и позволило ей выстоять под напором «разума», пропаганда которого ураганом пронеслась по планете в соответствии с приказом ее нового повелителя.
Урия провел рукой по лысому черепу, чувствуя, как высохла покрытая старческими пятнами кожа, на которой выступал длинный шрам, протянувшийся от уха к затылку. Снаружи послышался шум - звук тяжелых шагов, голоса, - и он повернулся к дверям свой церкви.
- Как раз вовремя, - заметил он, взглянув еще раз на неподвижные стрелки часов. Они показывали без двух минут полночь.

Высокие двери притвора широко распахнулись, и внутрь ворвался холодный ветер; он вихрем пронесся над ровными рядами скамей, всколыхнул пыльный шелк и бархат хоругвей, свисавших с верхних галерей. Сквозь дверной проем была видна сплошная пелена бесконечного дождя, ночное небо прорезала молния, вслед за которой прогрохотал гром.
Урия прищурил глаза и плотнее запахнулся в шелковую ризу, стараясь защитить от холода измученные артритом кости. В дверях притвора возник высокий силуэт, голова человека была покрыта капюшоном, с плеч ниспадал длинный багряный плащ. За спиной пришедшего Урия видел оранжевое зарево факелов в руках целого войска темных фигур, оставшихся под дождем. Как он ни вглядывался, старые глаза не могли рассмотреть в этих фигурах ничего, кроме отблесков огня на металле.
Наемники, забредшие сюда в поисках добычи?
Или… вовсе не наемники.
Человек в плаще вошел в церковь и прикрыл за собой двери. В его движениях, полных почтения, не было суеты, и двери затворились мягко и осторожно.
- Добро пожаловать в церковь Молниевого Камня, - сказал Урия, когда незнакомец повернулся к нему. – Я как раз собирался начать полунощницу. Может быть, ты с друзьями присоединишься?
- Нет, - ответил мужчина и отбросил с головы капюшон, под которым открылось строгое, но незлое лицо – лицо, примечательное своей непримечательностью и совершенно не соответствовавшее его военной выправке. – Мои друзья не захотят.
Кожа мужчины загрубела и загорела от жизни под открытым небом, темные волосы были стянуты в короткий хвост.
- Как жаль, - сказал Урия. – Моя ночная служба довольно известна в этих местах. Ты уверен, что они не согласятся войти?
- Уверен, - подтвердил мужчина. – Им и без этого хорошо.
- Без чего? – съязвил Урия, и незнакомец улыбнулся.
- Среди тебе подобных редко встретишь человека с чувством юмора. Насколько я могу судить, люди твоего сорта обычно угрюмы и мрачны.
- Моего сорта?
- Священники, - пояснил гость с такой злостью, будто само слово казалось ему пропитанным ядом.
- Боюсь, ты встречал неправильных священников, - ответил Урия.
- А разве есть правильные?
- Конечно. Хотя, учитывая нынешние времена, слуге божьему нелегко сохранять бодрость духа.
- Воистину так, - согласился незнакомец и медленно пошел вдоль нефа, прикасаясь рукой к деревянным скамьям. С бьющимся сердцем Урия заковылял от алтаря навстречу гостю: он чувствовал, что под внешним спокойствием в этом человеке скрывается явственная угроза, что он опасен, как бешеная собака, которую удерживает только истершаяся веревка. Этот человек любил насилие, и хотя Урии он ничем не угрожал, священник чувствовал в нем что-то зловещее.
Натянуто улыбнувшись, он протянул руку:
- Меня зовут Урия Олатэр, я последний священник церкви Молниевого Камня. Могу я узнать твое имя?
Улыбнувшись в ответ, незнакомец пожал протянутую руку. На миг Урии показалось, что вот-вот память его в великом озарении поможет ему узнать гостя, но воспоминание исчезло, так и не став четким.
- Неважно, как меня зовут, - сказал гость. – Но если тебе нужно как-то ко мне обращаться, можешь звать меня Откровение.
- Необычное имя для того, кто заявляет, что не любит священников.
- Возможно, но на данный момент оно лучше всего соответствует моей цели.
- И что же это за цель? – поинтересовался Урия.
- Я хочу поговорить с тобой, - сказал Откровение. – Я хочу узнать, почему ты все еще здесь, в то время как весь мир благодаря развитию науки и разума отказывается от веры в богов и высшие силы.
Мужчина посмотрел вверх, где за хоругвями виднелся чудесный свод церкви, и Урия несколько успокоился, заметив, что лицо его смягчилось при виде картин, там изображенных.
- Великая фреска Изандулы, - сказал священник. – Божественная работа, не правда ли?
- Она великолепна, - согласился гость, - но божественна? Не думаю.
- Тогда тебе следует рассмотреть ее получше, - ответил Урия и сам посмотрел вверх, вновь, как и всегда, чувствуя, как быстрее бьется сердце при взгляде на сказочную фреску, созданную более тысячи лет назад легендарной Изандулой Вероной. – Позволь ее красоте проникнуть в душу, и ты ощутишь в себе дух божий.
Весь свод покрывала роспись, и каждый ее фрагмент изображал отдельную сцену: обнаженные фигуры, забавляющиеся в волшебном саду; вспыхивающие звезды; битва между золотым рыцарем и серебряным драконом, и бессчетное количество других, столь же фантастических сюжетов.
Ни время, ни скудное освещение не могли испортить фреску: насыщенность оттенков, выразительность композиции, анатомическая точность мускулистых тел, сплетающихся в движении, яркие цвета и запоминающиеся лица героев каждой сцены – все это и поныне вызывало такой же трепет, как и в тот день, когда Изандула отложила кисть и приняла смерть.
- «И тогда весь мир поспешил увидеть явленную фреску», - процитировал Откровение, задержав взгляд на фрагменте, изображающем рыцаря и дракона. – «И все, кто увидел ее, в изумлении лишились дара речи».
- Ты читал Вазтари [1], - заметил Урия.
- Читал, - согласился Откровение, с неохотой отворачиваясь от фрески. – Он часто злоупотребляет гиперболами, но в этом случае он, скорее, преуменьшает впечатление.
- Ты изучаешь искусство? – спросил Урия.
- Я много чего изучал в жизни, - сказал Откровение. – В том числе и искусство.
Урия указал на центральную сцену фрески, где было изображено чудесное существо, состоящее из света, вокруг которого расположились механизмы из золота.
- Тогда ты не можешь отрицать, что эту работу пронизывает вдохновение, дарованное свыше.
- Конечно же, могу, - возразил Откровение. – Фреска грандиозна вне зависимости от того, существуют высшие силы или нет. Она не доказывает существование чего бы то ни было. Боги никогда не создавали произведений искусства.
- Раньше некоторые сочли бы такие слова богохульством.
- Богохульство, - ответствовал Откровение с ироничной улыбкой, - это преступление без жертвы.
Урия невольно рассмеялся.
- Точно подмечено, но ведь только рука, которую направляла божественная сила, могла создать подобную красоту?
- Я не согласен с этим, - сказал Откровение. – Скажи, Урия, доводилось ли тебе видеть скальные скульптуры Марианского каньона?
- Нет, - ответил Урия, - но я слышал, что они невероятно красивы.
- Так и есть. Скульптуры в тысячу метров высотой изображают королей той земли, и вырезаны они в скале, на которой не может оставить отметину никакое оружие и никакой бур. Они нисколько не уступают в грандиозности этой фреске, материалом им послужила скала, тысячелетия не видевшая света, и создал эти скульптуры в незапамятные времена народ, никогда не знавший бога. Истинному искусству не нужна божественная причина, оно существует само по себе.
- У тебя свое мнение, - вежливо согласился Урия, - а у меня свое.
- Изандула – художник, прекрасный в своей гениальности, в этом сомнений нет, - продолжал Откровение, - но ей также надо было как-то зарабатывать на жизнь, и даже лучшие художники вынуждены браться за заказную работу, когда таковая подворачивается. Эта работа принесла ей хороший доход, я уверен, ибо в те времена церкви были до неприличия богатыми организациями; но была бы ее работа менее чудесной, если бы по заказу она расписывала потолок во дворце какого-нибудь светского правителя?
- Наверное, нет, но этого мы никогда не узнаем.
- Да, не узнаем, - согласился Откровение и прошел мимо Урии по направлению к алтарю. – И я склонен полагать, что людьми, которые ссылаются на божественную силу в качестве объяснения такой гениальной работы, отчасти движет зависть.
- Зависть?
- Вот именно, - сказал Откровение. – Они не в силах поверить, что кто-то из рода человеческого способен создавать подобные шедевры, а они – нет. Отсюда и объяснение: разум художника наполнила вдохновением некая божественная сущность.
- Какое циничное представление о человечестве, - заметил Урия.
- Отчасти, да, - ответил Откровение.
Урия пожал плечами и сказал:
- Эта беседа очень занимательна, но, друг Откровение, прошу меня извинить: мне надо готовиться к службе для моей паствы.
- Никто не придет, - сказал Откровение. – Здесь остались только ты и я.
Урия вздохнул.
- Зачем ты здесь? На самом деле?
- Это последняя церковь на Терре, - объяснил Откровение. – Скоро история избавится от подобных мест, и прежде, чем церковь исчезнет, я хочу запечатлеть ее в памяти.
- Я так и знал, что эта ночь будет необычной, - сказал Урия.

[Lutatovsky]

Сообщение от Лучник

При расчетной стоимости владения не разоритесь?

Так Ливанов же обещал, что к 2018 году каждый преподаватель будет получать в два раза больше, чем в среднем по региону и сможет содержать двух жён

[Maksimus]

Сообщение от Lutatovsky

Так Ливанов же обещал, что к 2018 году каждый преподаватель будет получать в два раза больше, чем в среднем по региону и сможет содержать двух жён

Вот у Лучника как раз 2 регионалки, для него 2018 г. уже наступил. Но вторую жену он не заводит.